Forbes, июль 2014

Новый номер с рейтингом франшиз и приложением Life — в продаже с 19 июня

Сыграем вкороткую
Эльмар Муртазаев, главный редактор Forbes
Удивительная тенденция последнего времени, которую я наблюдаю среди своих знакомых: многие инвестиционные банкиры, управляющие хедж-фондами и инвестиционными компаниями начинают заниматься собственными небольшими проектами. Малые и средние предприятия, ориентированные на потребительский спрос, в нынешних условиях оказываются выгоднее проектов на холодеющих рынках капитала. И это притом что общественные настроения не назвать оптимистичными — фразы типа «пора валить», «здесь бизнесом заниматься нельзя» звучат едва ли не из каждого утюга.

Что это, вынужденная эмиграция внутри страны? Или же у инвестиционщиков нет других точек применения своих сил? Версия самих героев проста и незатейлива: даже сейчас, на фоне стагнирующей «крупногабаритной» экономики нефти и станков, в условиях санкций и отчуждения от Запада, внутри России много возможностей для бизнеса. Просто мы их не видим. Или не хотим видеть.

За 10 лет у нас накопилось немало примеров того, как стартап вырастал в устойчивый, доходный бизнес. Исследования ВШЭ говорят о том, что на один удачный запуск бизнеса в России в среднем приходится пять-шесть неудач. Интересная деталь: в США доля выживших еще меньше. И это притом что все институциональные условия — от доступности кредитов до гарантий прав собственности — там, разумеется, лучше. Однако статистика резко меняется в случае интеллектуальных, инновационных стартапов. По данным исследования Российской венчурной компании и Ernst & Young, в России в ходе программы инкубации выживают 86% стартапов, что соответствует среднеевропейскому показателю (93%). Но после завершения программы эффективно работают около трети проектов (27%), а в ЕС — 88%, в США — 87%.

На самом деле тут нет противоречия. В России по-прежнему сложные институциональные условия предопределяют низкий уровень конкуренции. Проще говоря, у предпринимателя, сумевшего приспособиться (или обмануть) к существующей системе формального и неформального регулирования, преодолевшего сопротивление госсистемы и близких к ней коммерческих структур, шансов на успех в итоге намного больше, чем у его западного коллеги. Особенно на рынках, напрямую связанных с потребительским спросом. В случае же с инновационной экономикой, где конкурировать приходится на мировом уровне, бизнес по определению сложнее, а инвестиционный цикл дольше, это правило не очень работает.
Плохо это или хорошо? У медали две стороны. С одной стороны, это означает, что в России остаются ниши для настоящего и быстрого бизнес-успеха. С другой — успеха трудно добиться в областях, требующих долгих интеллектуальных усилий. Можно быстро запустить новый формат интернет-торговли, снять сливки в растущем и пока еще пустом сегменте, но создать новую программную платформу, востребованную и за пределами России, будет сложнее. И нынешняя политико-экономическая ситуация эти различия будет только усиливать. Как отмечает совладелец Ideas4Retail Евгений Бутман, «кризисы 1998-го и 2008-го были мгновенными — все упало, замерло. Посмотрели: все не так страшно. Помыли, подклеили, пошли дальше. А сейчас совсем другое… Будто лягушку положили в кастрюлю и повышают каждый час температуру на градус. Лягушка сварится, сама того не заметив».

С медленным повышением температуры в кастрюле часто не справляются и западные компании, которые не могут противостоять российским гигантам, близким к власти. Показательна история шведской Tele2, которая много лет пыталась стать четвертым федеральным сотовым оператором, но не выдержала лоббистской стены «большой тройки». Российское государство, опасаясь рисков снижения налоговых платежей и сложностей для близких компаний, готово пожертвовать выгодами потребителя и ростом конкуренции на рынке. Долгосрочный, стратегический выигрыш значит меньше, чем краткосрочный. Как это ни грустно звучит, для многих бизнесменов этот принцип снова становится актуальным.

 В номере:

Рейтинг франшиз: 25 самых выгодных предложений
Время бурного появления новых франшиз в России, кажется, прошло. Но мы отобрали 25 самых выгодных и надежных предложений со стартовыми вложениями от 350 000 рублей. Хотите приобрести франшизу? Изучайте рейтинг в июльском номере Forbes.

Особый канал
Как Константин Эрнст строит телевизионный бизнес вместе с «друзьями Путина» — читайте в расследовании Forbes.

Трое на одного
Владелица Tele2 шведка Кристина Стенбек почти 10 лет пыталась создать на российском рынке четвертого федерального оператора связи, а компании «большой тройки» активно ей мешали. Почему Tele2 так и не смогла победить «мафию»?

Большая пенсия
Анатолий Гавриленко по прозвищу «папа» часто пишет в своем блоге о свободе рыночных отношений, но его финансовый бизнес развивается во многом благодаря государству. Как семья Гавриленко вышла на ведущие роли на рынке НПФ?

 Сайт журнала: www.forbes.ru