Men’s Health, март 2017. Обложка: Люк Эванс


22 февраля 2017   //   Анонсы глянцевых журналов

НОВЫЙ ВЫПУСК УЖЕ В ПРОДАЖЕ!

ПИСЬМО ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА

Этой зимой в Москве вдруг ударили сильные морозы, в связи с чем резко возросло количество околоклиматических дискуссий среди обитателей соцсетей, причем солировали преимущественно мужчины. Я давно заметил, что у русского человека с русским же климатом отдельные счеты, — он предъявляет к нему даже больше претензий, чем к советскому автопрому или залоговым аукцио­нам. Эта особенность меня всегда удивляла хотя бы потому, что какой-то специальной изнеженности того, кто жалуется, она совершенно не предполагает. Я знал здоровых лбов, которые легко ввязывались в драку против ножа и прыгали с черт знает какой высоты и неизведанности скал, однако при первых признаках снега за окном отказывались выходить на улицу, впадали в субдепрессию и срочно перемещались в Индию или Таиланд. Притом что все мы росли когда-то при одних температурах и кидались друг в друга одними и теми же снежками.

Холод, несомненно, романтичнее жары, и вообще, связан с большим вызовом: семантический ореол геройства у стужи куда значительнее, нежели у зноя. Еще в детстве, когда, опять-таки, мы все кидались одинаковыми снежками, я с ознобом в сердце любил читать о капитане королевского флота Великобритании, исследовател­е Южного полюса Роберте Скотте. Он замерз в Антарктиде в марте 1912 года и последнее свое письмо жене Кейтлин начал со слов «Моей вдове».

Короче говоря, сразу после московских морозов и повсеместных жалоб на них, чтобы как-то осмыслить этот парадокс, мы заслали нашего героического редактора Зоркина — нет, не на Южный полюс, но для начала в лес, в Лапландию, в палатку, чтобы он в одиночку ночами пострадал за всех нас и изучил саму природу холода и его отношения с человеческим существом. Зоркин вернулся нескоро, еще более молчаливым, чем обычно, написал искрящийся, как снег под солн­цем, отчет, а зима меж тем и кончилась вместе с разговорами о ней. По крайней мере, на нашей обложке написано, что уже март — тот самый месяц, когда капитан Скотт, вдали от всех весен мира, совершал свой последний великий поход.

Максим Семеляк, главный редактор