Psychologies, ноябрь 2017

Право на ошибку

На этом месте должно было быть искрометное письмо редактора на тему революции, и оно уже сложилось у меня в голове. Но кое-что пошло не так. В общем, мы сделали ошибку. Сейчас я соберу остатки мужества и напишу, где именно: в заголовке. Октябрьский номер внезапно выявил в редакции пробелы в теме правописания глаголов на -тся и -ться. «Я боюсь возвращатся на работу» – так и вышло, и спасибо, Word, что подчеркиваешь это в данный момент, не даешь забыть.

Несколько лет назад на конференции я заметила опечатку из той же серии в презентационном слайде одной высокопоставленной дамы. И подумала: «Какой позор! Как она будет с этим жить? Ведь кто-нибудь обязательно расскажет». Но что я знала о настоящем позоре – он настиг меня сейчас, я хорошо его чувствую, когда представляю, какое количество вас, дорогих и любимых читателей, видели этот кошмар.

В первый момент возникло желание между «плакать» и «красиво застрелиться» – чтобы пуля попала в сердце, и на кипенно-белой рубашке расплылось алое пятно. Так в моем детстве умирали в кинофантазиях герои «Каникул Петрова и Васечкина», и мне тогда казалось: вот идеальная смерть! На вид не больно, все вокруг вдруг понимают, кого они потеряли, и очень раскаиваются, что недооценивали при жизни. Фантазии имеют обыкновение разбиваться о реальность и необходимость все анализировать. Прелесть командной игры состоит в том, что можно разделить ответственность за любую ошибку, а если повезет, найти виноватого. Мы в редакции нашли, но, если честно, легче не стало.

Вообще, чувство вины по любому поводу живет во мне с детства, и ему там вполне комфортно, хоть это и не взаимно. Помню, как раздавила в руке крохотную лампочку для фонарика и долго не могла решиться пойти к родителям, пока кровь не пропитала весь рукав платья, а боль не стала невыносимой. Как признаться? Я сделала что-то не то, я ошиблась. Или, к примеру, четверка в четверти – катастрофа. Мне хватило домашнего скандала в исполнении отца. С тех пор только вперед. Золотая медаль, красный диплом, цели, задачи, и главное – нельзя ошибаться. Потому что это стыдно, неправильно, как страшно с этим жить...

С момента, когда я поняла, что моя самая большая ошибка – не разрешить себе ошибаться, утекло довольно много воды. И не то чтобы мне всегда удавалось разобраться с этой проблемой конструктивно. Более того, со временем у проблемы обнаружились побочные эффекты. Не признавая свое право на ошибку, я не разрешаю ошибаться другим, не прощаю, осуждаю, запоминаю. Или вот другая крайность – мне часто бывает стыдно за других, парадоксально, но даже за совершенно незнакомых людей, например, за героев чудовищных телешоу или новостей.

Однако я работаю над собой. И с каждой новой ошибкой липкое чувство вины становится менее концентрированным. А если не становится, я стараюсь его разбавлять. Иногда мне помогают. Так, например, наш арт-директор, посмотрев на материал с опечаткой, сказал: «Напрасно расстраиваетесь. Если бы здесь был мягкий знак, то заголовок не влез бы в полосу». Так недостаток для одного внезапно становится преимуществом для другого. Но это уже совсем иная история.