Татьяна Воронецкая и Андрей Богатырев: «Мы искали современный эквивалент повести Достоевского «Белые ночи»»

26 июня 2017 года на 39 Московском международном кинофестивале в рамках программы «Специальные показы» состоится премьера игрового полнометражного фильма «Белые ночи» производства кинокомпании «Россфильм». Режиссеры и соавторы сценария Татьяна Воронецкая и Андрей Богатырев рассказали в интервью, что связывает повесть Достоевского с пользователями интернета, их картину — с фильмами Годара и Хуциева и музыкой «Сплина», а также как актеры во время съёмок воровали флаг и караулили крейсер Аврора.

Как и с чего начался фильм? Как родилась его идея?

Андрей Богатырев:

Идея появилась из космоса, спустилась в атмосферные слои, а затем уже пришла к нам, в наши головы.

Правильно я понимаю, что задумка заключалась в современном прочтении «Белых ночей»? Почему именно это произведение?

Андрей Богатырев:

В этой повести молодой Достоевский размышляет о человеке, живущем на грани реальности и фантазий. Он словно пользователь сетей, человек 21 века, который «живет» в интернете. Нам было интересно исследовать, где та грань реальности и собственных фантазий, в которых витает человек.

Татьяна Воронецкая:

И может ли человек быть здесь и сейчас? Не умозрительно, а с твердым осознанием себя в реальном конкретном моменте. Все понимают, как это необходимо, но кто живет так на самом деле? Нужно проделать большой путь, чтобы достичь ощущения действительности, осознания себя в конкретном месте и времени в своей жизни. Мы искали некий современный эквивалент повести Достоевского, при этом не словесный, а скорее визуальный. Это оказалось достаточно сложно.

Вы раньше говорили, что если ваша картина «Натурщица» была более классической экранизацией, то в «Белых ночах» вы хотели использовать новый киноязык, почувствовать полную свободу. В чем это выражается?

Татьяна Воронецкая:

Это как в импрессионизме — живая подача материала и впечатления автора от переживания чего либо. В нашем случае — ощущения от произведения Достоевского «Белые ночи», от Петербурга. В картине даже не важно, о чем говорят герои… Важны их эмоции. Много было мук по проживанию этого произведения. Столько мы его анализировали, столько спорили, столько пытались понять,  что такое любовь, что такое нелюбовь. Кто такой Мечтатель, а кто — Настенька?

Я заметила некоторые, на мой взгляд, принципиальные различия вашего фильма и текста. В «Белых ночах» на мосту от хулигана Мечтатель защищает Настеньку, а у вас девушка спасает молодого человека. Это дань современности, феминизму?

Андрей Богатырев:

Есть такое! Хотя в большей степени, просто маленький сюрприз для зрителя.

Татьяна Воронецкая:

На самом деле, Настенька в отличие от Мечтателя и у Достоевского, и у нас очень практичная и пробивная девушка. Манипулятор, прагматик, который четко понимает свои цели. Она совершенно запросто говорит Мечтателю: «Если он не придет, я буду с вами». Сразу же достает письмо, как только несчастный влюбленный предлагает свою помощь.

В Санкт-Петербурге девятнадцатого века после десяти вечера кромешная тьма, темная река, город не обустроен так, как сейчас. Девушка отчаянно бросает бабушку, тетю, уходит в ночь гулять по городу. Можете себе представить, какая это отважная девочка? Если бы пьяный к ней таки привязался и не встретился влюбленный Мечтатель, не знаем, как бы развивались дальше события!

Она делает выбор — в начале, когда остается с молодым человеком, и в конце, когда покидает его ради другого. Да, и начнем с того, что она сама пришла к этому постояльцу и забралась к нему в кровать! Мы очень долго думали над сутью ее характера, сломали голову, консультировались с психологом.

У вас, в отличие от Достоевского, не было в финале развязки с извинительным письмом Настеньки. Почему?

Татьяна Воронецкая:

В финале происходит катарсис, когда герой сам приходит к выводу, что самое главное — это счастливые мгновения любви, которые он пережил. Пусть и виртуальные, но сделавшие его на какое-то время счастливым. Может это не реальная любовь, но он ощутил, пережил чувство. Его финальное «Доброе утро» и есть эквивалент письму. Он освобождается, пережив и осознав мгновение.

Тем не менее девушка поступила с ним очень уж нехорошо — просто ушла, без слов!

Татьяна Воронецкая:

У Достоевского ведь тоже молодой человек просто проходит мимо, а она бежит и бросается на шею…

Андрей Богатырев:

Здесь идет речь о некой безумной женской страсти, которая поднимается выше морали и умозаключений. И достоин человек или нет этих чувств - не нам решать.

Татьяна Воронецкая:

И нельзя судить за это! Я думаю, что природа так устроила, чтобы человечество не вымирало. Молодость проходит под анестезией — только так можно выйти замуж, нарожать детей, а потом уже рефлексировать. Когда анестезия заканчивается, начинается постоперационный период. Для многих не без потерь — кто-то руку теряет, кто-то голову… (*смеется*)

В финале вы запечатлели прибытие Авроры после ремонта из Кронштадта. Специально подгадывали съёмку под это событие?

Андрей Богатырев:

Да! Выбрали день, очень хотели, чтобы этот момент был запечатлен в фильме.

Татьяна Воронецкая:

Очень волновались, чтобы не упустить. Было темно, шел дождь, Аврора уплывала…

Одним дублем сняли?

Андрей Богатырев:

Да, мы использовали в некоторой степени инновационную съёмку: небольшая мобильная группа, свобода действий и реплик у актеров. Главный принцип — импрессионизм во всем. Попытка запечатлеть мгновение, состояние героев. Поэтому иногда прямо перед камерой герои взаимодействовали с внешним миром. Например, в момент, когда актеры бегут к Авроре — сотрудника полиции на самом деле останавливает наших героев, а сам делает селфи на фоне крейсера!

Татьяна Воронецкая:

Дмитрий Сергин флаг своровал тоже совершенно неожиданно для всех — для оператора, режиссера и других участников группы!

В ресторане тоже на самом деле за счет не заплатили?

Татьяна Воронецкая:

Нет, здесь, конечно, по договоренности, хотя могли бы и сэкономить для картины! (*смеется*)

Что касается кастинга. Дмитрий Сергин сотрудничал с вами на «Преображении». Он ваш постоянный актер уже, можно сказать. Роль под него писали?

Татьяна Воронецкая: 

Под него Достоевский написал! Мне кажется, Дима создан для роли Мечтателя. Он близок к герою по мироощущению — тоже может жить фантазиями, тоже глубоко погружен в «сети». Мы размышляли по поводу других актеров в начале, но все же быстро решили, что играть будет Дима Сергин.

Долго ли искали актрису на роль Настеньки и почему остановились на Ольге Сташкевич?

Андрей Богатырев:

Был достаточно долгий кастинг. Искали героиню, которая живет в реальности и твердо стоит на ногах. Она женственна, в ней ей страсть…

Татьяна Воронецкая:

Я бы сказала, удаль, спортивность, современность! Мы многих пересмотрели, а потом подумали с Андреем:  зачем ищем от добра добра? Нам нужны единомышленники в том способе работы, который мы выбрали! Когда пытаешься поймать момент, нужны не обычные актеры, которые пришли на площадку и отрабатывают с 9 до 19, а потом убегают на сериалы. Здесь главным было понимание.

А роль неудавшейся любви Настеньки сразу решили, что вы, Андрей, исполните?

Андрей Богатырев:

У нас было два главных персонажа, все остальные только их дополняют.

Каково было совмещать игру с режиссерскими обязанностями? Роль небольшая, но тем не менее.

Андрей Богатырев:

Это повсеместная практика, когда режиссер снимается в своей картине. Не сказал бы, что это тяжело.

Татьяна Воронецкая:

Мы понимали, что Андрей хорошо справится с этой ролью. Он у нас и на Мечтателя был одним из претендентов.

А насколько удачен был ваш творческий союз? Парная режиссура все же не так распространена.

Андрей Богатырев:

Мы как сестры Вачовски! (смеется)

Татьяна Воронецкая:

Удачных примеров подобных союзов очень много — это и братья Коэны, и Дарденн, и Люмьер, в конце концов! Мы с самого начала поставили задачу сделать проект вместе. Картину посвятили кинематографу 60-х, который нам обоим очень близок.  Годар, Хуциев...

Андрей Богатырев:

Пересмотрели множество фильмов, чтобы погрузиться в материал. «Мне двадцать лет», «Июльский дождь», «На последнем дыхании». Работать было интересно — и спорили, и соглашались, и генерировали похожие идеи. Один подумал — другой сказал. Это было очень счастливое время.

Татьяна Воронецкая:

И для меня счастливое. Мы погрузились в атмосферу творчества, счастья, эксперимента. По-новому открыли для себя Питер. Это необыкновенный город.

У вас получился фильм-прогулка по Питеру, настоящая квинтэссенция города и всего, чем он славен. Тут мосты, набережные, каналы, достопримечательности, крыши, стихи Ахматовой, художники и даже шаурма…

Андрей Богатырев:

Шаверма! Да, мы делали это специально. И группа «Сплин», и известный питерский художник Тихомиров из группы «Митьки». Одна из первых сцен снята в его настоящей квартире. Решили сделать с ним эпизод. В Питере действительно уникальная атмосфера, которая задала тон картине.

Татьяна Воронецкая:

Также мы специально сняли мост, который в свое время увековечил Иван Пырьев в своей экранизации. То же место, но другие люди, другое время. Много всяких нюансов в фильме, которые смотрятся просто, даже инфантильно. «Белые ночи», в принципе, произведение инфантильное.

Андрей Богатырев:

Когда начинаешь препарировать это произведение, понимаешь, что структурно оно построено на одном драматургическом ходе. Мы ломали голову, как выстроить конфликт и придумать перипетии. Самое главное в фильме — его настроение, атмосфера, легкость, а не цепляющая жесткая драматургия.

Татьяна Воронецкая:

Нам была важна сопричастность героев к событиям, ко времени — возвращение Авроры, документальные моменты, река Нева, кража лодки. Это оживляет фильм. В книге-то они всегда встречались на одном месте и говорили.

И, конечно, один из центральных элементов вашей вселенной – это музыка группы Сплин. Почему именно ею захотели наполнить картину?

Андрей Богатырев:

Мы давние поклонники группы «Сплин». Александр Васильев выражает настроение целого поколения. Когда на монтаже попробовали подложить на один из эпизодов песню «Сплина», в фильме появилась некая третья сила. Затем обратились к группе, показали материалы и некоторые отрывки из фильма — Александру понравилось, и он согласился на использование своей музыки. Специально взяли песни из старых и нового альбома, решив не ставить рамки. Ощущение легкости, творчества и отсутствия границ стало отправной точкой картины. В том чистом, детском виде, когда мы просто идем за своими чувствами.

Как вы видите зрителя вашего фильма?

Андрей Богатырев:

На самом деле, поскольку это не жанровое кино, зритель может быть каким угодно — просто настроенным на эту картину. Молодые и взрослые, мужчины и женщины.

Татьяна Воронецкая:

Думаю, в первую очередь, молодой зритель, но согласна с Андреем. Кому-то понравится Питер, кому-то музыка, кому-то Достоевский, кому-то реверанс фильмам 60-х, кому-то история любви. Это как в свое время «Питеру ФМ» не предвещали ничего хорошего, потому что там якобы нет драматургии, а фильм хорошо себя проявил.

Ваша картина также напомнила мне «Перед рассветом» Линклейтера — фильм-прогулка с разговорами двух влюбленных…

Татьяна Воронецкая:

Только у нас как раз ставка не на диалоги! То, что они говорят, не имеет особого значения. Мы искали простой эквивалент разговорам у Достоевского. Не хотели никакой дидактики, назидания, открытий — чтобы зритель сам думал, что за словами стоит.

Андрей Богатырев:

Может быть, как Линклейтер, через 9 лет сделаем продолжение с теми же людьми! (*смеется*)