«Хочу, чтобы русский Esquire был про Россию», — новый главред Esquire Игорь Садреев

 — Вы уходите из The Village, очень успешного сетевого издания с большим потенциалом, в Esquire, бумажный глянец, журнал, у которого, кажется, прошлое ярче настоящего. Какая у вас была мотивация?

— С одной стороны, я три года в The Village и, честно говоря, немножко подустал. До этого ни на одном месте так долго я не работал. Всегда скакал. Был первый сезон «Центрального телевидения» (программа телеканала НТВ. — Ред.), короткий период в «Снобе», до этого FHM, «Большой город» — везде в среднем по полтора года. Три года в The Village — мой абсолютный максимум. И вот совпало. Появилось предложение, которое, скажем прямо, не часто выпадает. Я размышлял, куда я мог бы пойти дальше чисто гипотетически, и вариантов нарисовалось очень мало. И журнала Esquire среди них не было. Я про него даже не думал. Это отличный журнал, где очень много крутого было сделано, и что-то новое придумать будет тяжело, рассуждал я поверхностно. Но когда ко мне обратились издатели и мы начали общаться, я понял, что тем задача и интереснее. Мне сейчас можно очень хорошо повеселиться — а я всегда веселюсь, когда что-то получается.

— Вы в курсе, почему уходит нынешний главред журнала Дмитрий Голубовский?

— Я в довольно глупой ситуации сейчас: редакция журнала доделывает сентябрьский номер, сдает его в начале августа, и только после этого прихожу я. С самим Микой (Голубовским. — Ред.) я не знаком, и мне тяжело обсуждать проект, который делался под его руководством.

— А издатели как-то вам объясняли, почему изданию понадобился новый главред?

— Есть очень общая формулировка издателя Михаила Дубика, который сказал, что журналу нужно развитие, журналу нужно меняться. Я думаю, этим сейчас можно ограничиться. Комментировать что-либо еще, наверное, будет не очень этично.

— Вы следите за реакцией на ваше назначение?

— Меня сейчас начали пинать, что, мол, журнал был свободным, а это назначение политическое и журнал свободным быть перестанет. Абсолютная чушь. Во время переговоров с Михаилом Дубиком (а они шли не один день) единственная вещь, которая не обсуждалась вообще, — это что можно, а что нельзя. Было совершенно очевидно, что можно все. В рамках Уголовного кодекса. Поэтому страхи, которые сейчас гуляют по Фейсбуку, абсолютно неоправданны.

— По вашим предыдущим местам работы не скажешь, что вы какой-то очень государственный человек.

— Наоборот, я со времен НТВ знаком с ситуацией, когда мне и команде приходилось как-то сопротивляться в условиях цензуры. Там реально каждую неделю приходилось уворачиваться от кровавых ножниц, которые вырезали куски из сюжетов или сюжеты целиком, и что-то изобретать. В The Village этого не было вообще никогда — и не было ни единого повода для критики в этом смысле ни со стороны издателей, ни с моей стороны. Думаю, и в Esquire не будет.

— Первый номер Esquire под вашей редакцией выйдет в октябре. Уже есть какие-то идеи, что бы вы хотели поменять в журнале?

— В голове, естественно, много всего, но я буду выглядеть очень странно, если начну сейчас сыпать планами. У меня есть генеральная идея, с которой я последние дни хожу и которая меня самого забавляет. Я хочу, чтобы русский Esquire был про Россию. Я вот первым делом сел изучать национальные версии журнала — совершенно очевидно, что американский Esquire в первую очередь про Америку, британский про Великобританию. И это логично. От российского Esquire у меня такого ощущения не оставалось.

— Удавалось ли при вас The Village, как одному из главных городских изданий, не только отражать городскую жизнь, но и оказывать на нее влияние?

— Непосредственные реакции и отклики были, и порой очень неожиданные. Как-то наш автор написал в блоге про то, что в переходе на Тверской всегда воняет говном, и буквально вечером того же дня мне звонит пресс-служба департамента транспорта и говорит: «Игорь, у нас срочный комментарий на эту тему». Я просто офонарел, потому что иногда комментарии от них приходится ждать сутками или не дожидаться вовсе, особенно по каким-то важным темам, будь то развод Ликсутова, обвинения Навального, а тут вдруг вот такая отзывчивость. Оказалось, что глава департамента Максим Ликсутов прочитал эту запись, она его так задела, что он попросил проверить. Какие-то люди ходили нюхать, ничего не унюхали, и вот это все закрутилось. Они, кстати, предлагали нам вместе с автором уже пойти туда вместе и нюхать там снова, но мы не довели эту историю до точки. Была также реакция на комментарий Наума Клеймана (бывший директор Музея кино. — Ред.), мне говорили, что на этот комментарий очень сильно обиделся министр Мединский. Это было в январе — Клейман заявил в том комментарии, что ему стыдно за такого министра, и теперь у меня странное ощущение, что и этот комментарий в том числе стал причиной, что Клеймана отправили, как я понимаю, на почетную пенсию.

Еще про влияние — в том же департаменте транспорта есть Алексей Митяев, который условно по нашей протекции туда пришел. Мы просто про него написали однажды, что он вместе с друзьями-велоактивистами пытался выиграть конкурс на проектирование схемы велодорожек. Но конкурс на сумму в миллион долларов выиграл НИИ Генплана, и был довольно большой скандал, об этом Навальный даже писал, а мы знаем, чего ретвит Навального стоит. После этого Алексея Митяева пригласили поговорить в департамент транспорта, и в итоге он стал там штатным сотрудником и советником его главы. Именно Митяев занимается и навигацией в московском метро, и развитием велодвижения. А мы, собственно, взяли у него первое интервью о том, как он пытался участвовать в том самом конкурсе.

— Сильная сейчас конкуренция на рынке городских изданий?

— Три года назад ситуация, наверное, была более концентрированной. Была единая «Афиша», которая писала про все, и на город у нее времени особо не оставалось, был «Большой город», сильный и хороший, но со своим взглядом. Все остальное — «Московские новости», «Вечернюю Москву» — можно, наверное, даже не брать в расчет. Мы в принципе практически не пересекались. Сейчас поле очень сильно размылось. Есть один лидер — по всем цифрам это The Village, но вокруг стало много изданий, за которыми сложно следить, и я даже запутался. Есть «Ситибум», «Йополис», «Урбан-урбан», «Афиша-Город», ну и какие-то отдельные мелкие проекты. Их много, внимание рассеивается.

— То есть The Village всех победил и уже не обращает внимания на конкурентов?

— Нет, естественно, это ущербная позиция — никого не замечать и упиваться своими достижениями. The Village в жестком порядке мониторит своих конкурентов, более того, мы всегда смотрели, что есть у изданий другого класса — «Слона», «Ленты.ру», когда там еще была команда Галины Тимченко. Мы всегда смотрели, что делает отдел «Москва» у «Известий». Хотя в «Известиях» половину новостей они просто придумывали. Ну, условно придумывали. Там очень простой принцип. Вот нам как-то Александр Уржанов написал заметку о ряженых казаках, разгуливающих по Москве, где говорилось, что, купив нагайку и фуражку в секс-шопе, казаком может стать любой. Они видят это, звонят казакам, рассказывают им про секс-шоп и спрашивают что-нибудь вроде: «Встретите Уржанова, наверное, что-нибудь с ним сделаете?» Те отвечают: «Да мы его, конечно, отп***им». Все — есть заметка о том, что казаки готовы проучить Уржанова. Так делали в издании «Маркер», а потом он слился с «Известиями», и этот стиль перешел туда. Когда у нас был ребрендинг в феврале и появились микроформаты, мы сделали такую вещь, которая называлась «Известия дня». Это непроверяемая и скорее всего не соответствующая действительности информация, но шумная. «Известия» ведь именно за счет этого шума получают рейтинги цитируемости, которыми так любит хвастать Арам Ашотович (Габрелянов, гендиректор издательского дома NewsMedia, в состав которого входят «Известия». — Ред.).

— Какие у вас любимые материалы на The Village, что удалось, чем вы гордитесь?

— С формальной точки зрения это было интервью с Собяниным. На его организацию ушло два года. Когда оно случилось, это стало для меня абсолютным сигналом, что мы за это время сделали из маленькой интернет-газеты действительно влиятельный ресурс, потому что могли повлиять в этом случае на пресс-службу, на мэрию только своим авторитетом, у нас даже нет лицензии СМИ. И это тоже отчасти выдающийся факт, что мэр Москвы дал интервью фактически блогу. Это было, конечно, адски приятно. И неважно даже, какое это интервью — хорошее, нехорошее, глубокое, неглубокое: когда оно состоялось, я поставил огромную жирную галку. А из любимых — например, интервью с мэром Рейкьявика, которое как-то на шару получилось, просто потому, что это Рейкьявик, такой чудесный город. Мы тогда же были никому не известными, но мне кажется, что отчасти это мы познакомили рунет с Йоном Гнарром, который потом много раз всплывал в разных случаях, но до нас про него толком никто не знал, а он чудесный совершенно дядька. Есть еще такая внутренняя вещь. Это лучший заголовок, который мы придумали за три года, я считаю. Новость про то, что блогер Илья Варламов раскритиковал, как на какой-то улице положили плитку, у нас была озаглавлена «Илье Варламову не понравилась укладка». Стоит добавить, что на тот момент Илья Варламов нас недолюбливал и называл хипстерской портянкой. Мы ему в этом заголовке вроде как ответили, да еще и не особо обидно. Это придумал Артем Ефимов, работавший у нас шеф-редактором, чувак из «Ленты.ру», кстати. Он нам долго насаждал стандарты новостей и придумал вот такой заголовок. Поэзия в чистом виде. За это я очень люблю нашу редакцию.

— А что не получилось?

— Никак не могу простить своей редакции, что мы не сделали интервью с парнями из «Беркута», которые переехали в Москву. Я с этим носился месяца четыре. Был уже Илья Азар, который хотел брать интервью, но мы долго копались, искали этих людей. В общем, «Афиша» нас опередила, и я адски об этом жалею. Были моменты, связанные с характером авторов. Саша Уржанов свой замечательный гид по Яме, району Тверской-Ямской, писал примерно год. Чуть ли не клещами из него приходилось это вытягивать.

— Вы, как человек из интернета, как относитесь к прогнозам, что его скоро могут закрыть?

— Верю. Могут закрыть. В этом смысле я пессимистично настроен. Хорошо не будет. Вопрос, насколько будет плохо. Очевидно, что это рычаги, но на кого они будут давить — непонятно. Кому и чем помешали «Грани.ру», «Ежедневный журнал»? Представить себе не могу. Ну по-любому у них аудитория была очень маленькая, она у них даже выросла сразу после блокировки. Это очень глупое и немотивированное решение. Закрыть сайт «Каспаров.ру», ну боже ты мой, это смешно. Я понимаю, почему закрывают блог Навального. Как говорит мой бывший начальник, у людей память как у мухи, и если Навальный исчезнет из информационного поля, о нем реально забудут. Но кому понадобились колонки Виктора Шендеровича в «Ежедневном журнале», я представить не могу. Все это абсолютный волюнтаризм, взяли — отрубили. Кого они отрубят следующим, непонятно, но у них для этого сейчас есть все механизмы: блогеры не блогеры, СМИ не СМИ, любой сайт в любой зоне — они насоздавали себе возможностей, теперь сиди только и дергай.

— Если ситуация сложится так, что у вас не будет возможности заниматься своей профессией, — рассматриваете ли вы возможность эмиграции?

— Ну да, коллеги уезжают, но надо сказать, что кому-то повезло. Например, тот же Бершидский поехал туда, потому что ему сделал предложение Bloomberg. Если называть вещи своими именами. Если бы мне сделал предложение Economist, я бы, наверное, тоже поехал. Не знаю, правда, стал бы я писать такую отчаянную колонку, может быть, и нет. Просто наша профессия трудноконвертируемая. Я совершенно не надеюсь, что могу пригодиться за пределами русского языка. Самый отчаянный вариант, если что, уехать в Австралию и переключиться на что-то совсем другое. Например, пойти работать в бар. С нормальным графиком, с хорошими чаевыми, с соцпакетом, с защищенностью, массой свободного времени. Есть прекрасная фраза, которую местные люди там могут про себя сказать: «I have my own life». Вот, извини, я работаю до семи, а после этого у меня моя собственная жизнь, не лезь ко мне. И все прекрасно понимают, там это работает. Такой вариант эмиграции не самый плохой, на мой взгляд, как ни странно. Хотя папа обещал меня за это проклясть.

Егор Петров

Фото: Наталья Бархатова

Полную версию интервью читайте на сайте Сolta.ru