Михаил Идов: «Получиться может очень интересно»

Из вашего интервью журналу «Афиша» складывается такое впечатление, что вы хотите создать из русского GQ некое подобие Esquire. То есть сделать основной акцент на текстовую часть, на увеличение числа репортажей.
Ничего не может быть дальше от истины. Дело в том, что поскольку Илья Красильщик (главный редактор журнала «Афиша») очень ревностно относится к идее качественной журналистики, он, соответственно, у меня спрашивал про качественную журналистику. А когда я разговаривал, скажем, с журналом Furfur, который интересует мода, я, разумеется, больше говорил о моде. Здесь срабатывает тот закон журналистики, что заданный вопрос важнее ответа, потому что он во многом программирует ответ.
Для меня очень важна модная и стилевая, особенно подчеркну, стилевая составляющая GQ. Более того, одна из первых вещей, которые я хотел бы сделать, – переместить моду из конца журнала, где она сейчас находится, в середину, чтобы она сосуществовала именно с длинными статьями в середине журнала.

Но при этом вы все-таки собираетесь увеличивать количество репортажей?
За счет уменьшения количества колонок. Но моды и визуального содержания в журнале может стать только больше, ни в коем случае не меньше.

Какие темы вас будут интересовать?
Меня интересуют все истории с интересными персонажами, с интересными началом, серединой и концом. При этом, находятся ли они в политической сфере, в спортивной, культурной или светской, значения для меня имеет мало. Мне кажется, что главная задача журналистской составляющей подобного журнала – хорошо рассказанные истории об интересных людях.

Насколько важен для вас язык статьи? Тот же Филипп Бахтин (бывший главный редактор журнала Esquire – «Лента.ру») говорил, что не так важно, о чем история, как то, чтобы она была рассказана остроумно и интересно и снабжена хорошим заголовком.
Я, опять же, категорически с этим не согласен. Тема, разумеется, очень важна, а вот этот постоянный фокус на собственном остроумии часто приводит, на мой взгляд, к излишнему вниманию к тем людям, которые делают журнал. Это становится назойливым самовыражением автора журнала, что меня, честно говоря, интересует довольно мало.
Опять же, важен язык. Язык должен быть интересным, доступным и вызывающим доверие. Он ни в коем случае не должен быть самоцелью. У меня есть пара своих мелких идиосинкразий, которые, наверное, как-то отразятся на стиле журнала. Скажем, меня очень часто передергивает от заголовков в виде каламбуров. И как раз в New York Magazine мне очень нравится, как эта проблема была решена: многие истории выходят практически без заголовка как такового, под двумя-тремя разными заголовками. Одна и та же статья называется каким-то одним образом в оглавлении, другим – на обложке, и третьим – в самом материале, где вместо названия как такового может быть просто большим шрифтом набрано первое предложение этой статьи.
Я не говорю о том, что это будет возведено в статус какого-то правила или закона, просто это способ бороться с излишним удовлетворением от собственного остроумия.

А какое из русскоязычных изданий, на ваш взгляд, придумывает самые хорошие заголовки?
Меня мало волнует эта тема. Мне кажется, что один из интересных побочных эффектов того, что все читают статьи в Сети, – это девальвация роли заголовка, потому что ссылка и адрес статьи становятся гораздо более важны, чем ее название. Один из моих любимых профайлов – это профайл Алека Болдуина в New Yorker. Ей-богу, не помню, как эта статья называется. По мне, было бы достаточно, если бы она называлась «Профайл Алека Болдуина».

Насколько вас будет интересовать политика?
Опять же, меня интересует то, что витает в воздухе, Zeitgeist. Если в него входит политика – это прекрасно. Если в политике есть интересные люди, которые находятся в своем – извините, калька с английского – «персональном путешествии», то есть идут куда-то в своей жизни, из точки А в точку Б, и этот процесс может оказаться интересным для читателя, – я, разумеется, буду с удовольствием это освещать.
Просто в какой-то момент нужно подходить к материалам с вопросом: GQ это или не GQ? Если где-нибудь под Иркутском дети недоедают в интернате – это важная тема, но это не GQ. Если один из недоедающих детей этого интерната, скажем, сел на поезд, куда-то приехал и что-то сделал интересное, то это его путешествие вполне может стать форматом GQ. Опять же, заодно этот рассказ может на заднем плане представить происходящее в этом условном интернате.

Кто из политиков или из тех людей, которые только начали участвовать в политике, сейчас кажется вам наиболее подходящим для GQ?
Опять же, это зависит от того, что с этими людьми сейчас происходит. Я небольшой сторонник профайла просто потому, что человек кажется интересным и я хочу узнать, что он ест на обед. Здесь мне нужно проследить за процессом как таковым и понять, кто себя переизобретает.
Например, совершенно понятно, что Кудрин является в этом плане интересным персонажем, потому что это человек, который явно находится посредине какого-то любопытного – я опять использую тот же термин – «путешествия». Мы знаем у этого путешествия точку А и не знаем точку Б, но факт передвижения между ними налицо. Это автоматически делает его интересным для меня.

Скажите, как будет развиваться сайт GQ? Хотите ли вы сделать из него отдельный медиа-проект?
Да, в пределах данного мне бюджета я хотел бы очень серьезно заняться сайтом, сделать его отдельной сущностью. Конечно, я хотел бы, чтобы на нем были блоги и постоянный видеокомпонент. Это одна из областей, в которых я, по крайней мере, знаю, о чем говорю, в отличие от, скажем, моды, где я на первых порах собираюсь выступать в роли прилежного ученика. Поэтому мне, конечно, очень хотелось бы заняться развитием сайта, заняться развитием приложения для iPad. Думаю, сейчас уже всем, кто 10-15 лет этим занимался, понятно, какие сильные стороны есть у печатной журналистики и какие сильные стороны есть у Сети. Хорошо рассказанные длинные истории и хорошо снятые фотопроекты всегда будут лучше смотреться на печатных страницах. А быстрое реагирование, быстрые советы, легкие сиюминутные вещи, которые выхватывают этот постоянно ускользающий дух момента, конечно, всегда лучше работают на сайте, особенно когда впереди такие вещи, как выборы. Об этом глупо писать, когда ты делаешь журнал за три месяца.
Именно поэтому я очень благодарен тому факту, что есть сайт. Я только надеюсь, что у нас хватит человеческих и финансовых ресурсов, чтобы превратить сайт в самостоятельную сущность.

Авторы блогов на сайте будут русско- или англоязычными?
Конечно, русскоязычными. Я хотел бы, конечно, привлечь американских авторов к работе в журнале, но мне кажется, блоги едва ли потерпят перевод, к тому же это просто замедляет процесс до неприличия.

Сейчас какая-то часть команды GQ уйдет в медиа-группу «Живи!» вы намерены полностью обновить команду GQ или будете работать с теми, кто остается, и дополнительно приглашать новых людей?
Сейчас я рад работать со всеми, кто рад работать со мной, и дальше нужно будет смотреть, находим мы общий язык или нет, потому что загадывать вперед невозможно. Сейчас мне нужно готовиться к обоим вариантам: к варианту постепенных изменений или обновлению команды на месте. У обоих вариантов есть свои преимущества и недостатки: один хлопотнее, но решительнее, другой, мне кажется, лучше и для редакторского процесса, и для читателя. Но самое главное – просто помнить, что это вопрос, на который ответить могут только те, кого он касается. Я прекрасно понимаю всех, кто работал с Николаем и хочет продолжать с ним работать.

У вас большой опыт работы в американских изданиях – будете ли вы стараться привить в GQ какую-то американскую модель журналистики?
Знаете, я должен действовать в рамках возможного, кроме того, мне было бы неинтересно просто слепо делать из российского GQ клон американского. Я собираюсь прислушиваться к обстановке и смотреть, какой вариант будет оптимальным, но при этом, разумеется, я даже помимо своей воли приношу какие-то большие и мелкие привычки, обсессии и бзики, которые, наверное, являются американскими. Но это тот случай, когда это будет заметнее со стороны.

Вам, в свою очередь, как человеку тоже пока еще «со стороны» должно быть видно, какие есть проблемы у российской журналистики. Каких из них вы хотите избежать в своем журнале?
Иногда мне кажется, что общая проблема – это низкий уровень энтузиазма. Я понимаю, что он отчасти связан со слабоконкурентными зарплатами в журналистике, отчасти с атмосферой цинизма по поводу роли журналистики. Я хотел бы работать с людьми, которым интересно делать то, что они делают. Мне кажется, что сейчас наступил такой момент в российской жизни, когда есть смысл быть, возможно, менее циничными, попробовать просто делать свое дело и посмотреть, что получится, потому что получиться может очень интересно.

Беседовала Елизавета Сурганова

Источник: www.lenta.ru